Это был его второй «приезд» в Венецию и вновь он угодил, что называется, с корабля на бал. Впрочем, разве в этом городе бывает иначе? «Жемчужина Адриатики» словно возникла из морской пучины только для того, чтобы превратить жизнь своих жителей и тех, кто осмелится посетить его улицы, в вечный карнавал. Повсюду маски, музыка, представления и гондолы. И нет лучше места, дабы жить, любить и умирать.
Маска Вольто надежно скрывала лицо Аида от окружающих. Удивительно, как мгновенно стираются грани между людьми, стоит им лишь одеть маску. Те знакомства, что в обычных условиях были бы не возможны, под покровом безделушки из папье-маше завязываются с невероятной легкостью, играючи. Двери, что были закрыты, отворяются. И ничто не может остановить Карнавал, не смерть Дожа, не приход Чумы.
Дис окинул пьяную от веселья, и не только, площадь взглядом, не столько, чтобы полюбоваться всеобщим праздником, сколько высматривая друга. Они договорились встретиться у собора Святого Марка, но только сейчас владыка подземного мира понял, какую ошибку совершил, согласившись на встречу в столь примечательном месте. Площадь у собора была заполнена людьми в карнавальных костюмах, и узнать кого-нибудь в этой пестрящей толпе было действительно невозможно. Оставалось надеяться на удачу, хотя лицо одной его давней подруги теперь исказилось бы ироничной улыбкой. Дочь Меркурия имела «прекрасный» характер своего отца и отличалась тем же непостоянством.
Марко Аллегро, впрочем, появился за его спиной, подобно черту из табакерки. Маска Панталоне, кирпично-красного цвета, что скрывала половину лица мужчины, вполне вписывалась в этот образ, лишь подчеркивая фамильную черту.
- Вот ты где, - запыхавшийся голос приятеля прозвучал над самым ухом Аида. – А я уж боялся, что не дождался…
- Почти, - буркнул владыка мертвых, известный венецианцу, да и всей Венеции под именем Армандо Веньер, адмирала венецианского флота и без пяти минут нового прокуратора Венеции.  – Ну, и что ты намеревался мне рассказать?
- Какой нетерпеливый, - рассмеялся венецианец, привалившись спиной к колонне, под которой они расположились. – Дай хоть дух перевести.
- А нечего было опаздывать, не пришлось бы бежать, - огрызнулся Веньер. Из под маски его голос звучал приглушенно, и куда мягче, чем обычно.
На подобное, с точки зрения Аида, вполне справедливое замечание, Марко только фыркнул, подхватывая приятеля под локоть. Столь фамильярное поведение могло бы вызвать негативную реакцию, но Дис еще в первый свой визит в этот безумный во всех смыслах город, успел привыкнуть к раскованности его жителей и лишь небрежно поправил манжет на рукаве.
- Итак, что ты хотел мне рассказать? – напомнил Армандо, когда они уже пересекали Дворцовый канал по мосту Вздохов. – И куда ты меня тащишь?
- В одно чудное местечко, где мы сможем поговорить без лишних ушей об одной известный тебе сеньорите, к которой, как я слышал, ты, мой друг, недавно сватался.
- Лучиана? – выдохнул Аид, чувствуя, как сердце в его груди забилось подобно пойманной в силок пташке. – Откуда ты знаешь?..
- Ее брат мне сказал за игрой в кости, - по голосу Марко было понятно, что он доволен заинтересованностью адмирала. – И еще сказал… Впрочем, не здесь, - одернул он сам себя, кивая головой в сторону хорошо знакомого Аиду дома. –  Мы почти пришли. Палаццо Альва. Там мы сможем спокойно поговорить.
- Марко, не тяни, - рыкнул Плутон, хватая приятеля за ворот рубашки. Стоило только кому-то упомянуть имя нового воплощения его прекрасной жены Персефоны, как царь терял голову. – Что еще сказал Джованни?
- Тихо, тихо, - взмолился Марко, став пальцы на запястье Веньера. – Я скажу, скажу… когда ты перестанешь меня душить!.. – словно опомнившись, Аид разжал хватку, отпуская смертного. Хватая ртом воздух, тот погладил грудь, давая себе время отдышаться. Они как раз успели зайти на террасу, так что Марко, явно для пущей театральности, ухватился за одну из колонн. – Правду говорят, ты голову теряешь, когда слышишь об этой пташке, Дино. Не хотел бы я оказаться на твоем пути к ее постели.
- Марко! – рыкнул Аид, теряя терпение.
- Джованни сказал, что их матушка, в обход твоему предложению, сговаривается о свадьбе прекрасной Лучианы с Висконти. Он не так молод и горяч, как ты, мой дорогой Веньер, но, говорят, у него много иных достоинств. К примеру, владение чуть ли не половиной Италии. Включая Милан и Пизу.
Не знай Плутон наверняка, сказал бы, что это все вновь прииски его дражайшей сестры и тещи, Деметры, но тут в кое-то веки история развивалась без ее коварства. «Матушка» Лучианы отличалась «стяжательством», стремясь пристроить всех своих детей в выгодные браки, а так как Лучиана была самой красивой из ее дочерей, ее планировалось «продать» дороже остальных.
- Потому я и поспешил рассказать тебе, зная, как сильно твое чувство к «Жемчужине Венеции».
- Спасибо, Марко. Я этого не забуду, - кивает Армандо, мыслями уже будучи не здесь. Ему необходимо увидеться с Перси. Поговорить. Почему она не сказала ему? Почему не предупредила? Не знала?.. – Прости, мне нужно бежать, - бросает Аид, и, не дожидаясь ответа, покидая друга.
Венеция жила в ритме карнавала. Едва только владыка мертвых вышел из палаццо Альва, как его закружил хоровод красочных костюмов и всевозможных масок. Дис вознес благодарность Марко за что, что у самых дверей тот успел напомнить ему о маске, которую Аид снял, пока они говорили. Появление без сего предмета на улице в разгар веселья повлекло бы за собой неприятности с городскими властями, а после нескольких дуэлей с видными «щенками» Венеции, Веньер и без того был у них под особым вниманием. Поправив ленту, что держала маску Вольто, греческий блог влился в бесконечный поток Коломбин, Вольто, Котов, Баутов и Чумных Докторов. Последние выглядели невероятно грозно среди веселящихся жителей города, особенно если вспомнить о ходящих по Венеции слухах о случаях заболевания чумой. По приказу дожа, дабы не портить ежегодный праздник, было велено пресекать подобные разговоры, что Аид считал непростительной глупостью, вот только политика здесь была сильнее здравого смысла.
Он знал этот город, как свой дворец в Гадесе. Все его улочки, все его канаты, пахнувшие плесенью и застоявшейся водой. Тем более хорошо ему был известен путь до палаццо Контарини, дома, где ныне обитала Персефона, дразня своего мужа жаждой обладания. Им нужно было кое-что обсудить, но за пару кварталов до заветного дома дорогу Аиду преградила огромная черная собака. Она не рычала, не скалила зубы (посмела бы только!), а спокойно стояла и смотрела на царя, словно зовя за собой.
- Мелания, - позвал Плутон стигийскую гончую. – Что такое? Геката? -огляделся Аид, ожидая увидеть рядом преданную подругу.
Собака чуть склонила голову, словно соглашаясь, а потом сделал несколько шагов в сторону, как будто уступая дорогу. Но стоило Аиду двинуться в сторону палаццо, как сука вновь преградила ему дорогу.
- Ты несколько не вовремя, - посетовал Армандо, прекрасно зная, что «мамина детка» получила приказ от Гекаты, даже ему ее не сдвинуть. – Хорошо. Тогда веди.
Получив согласие, Мелания сорвалась с места, увлекая Аиду в сторону морского порта, где на пирсе его ждала давняя подруга, коротая время за наблюдением захода кораблей в бухту.
- Что за срочность, Геката? – спросил Плутон, вставая рядом.

Подпись автора

______________________________
«Увлеченный. Сосредоточенный. Помешанный. Творческий, — длинная пауза. — Сексуальный»

ава от vinland

Константинополь.
Несколько месяцев назад.
Жара. В этом покинутом папочкой городе жарко, словно в самом аду. И зачем только Асмодей притащил меня сюда, да еще в самый разгар летнего пекла? Почему нельзя было остаться в Риме? А еще лучше, вернуться в Англию.
Проталкиваясь сквозь запруженную людьми площадь, я вновь и вновь задавал себе одни и те же вопросы, зная на них ответы, но раздражение и злость на похотливого засранца требовали свое и я выплескивал их на окружающий меня город. Из-за невыносимой жары, даже в столь ранний час, в воздухе стоял удушающий запах человеческого и конского пота, мочи и благовоний. Пахло раскаленным камнем, свежей рыбой и печеными на солнце апельсинами. От всего этого микса ароматов меня слегка подташнивало. Стараясь как можно меньше соприкасаться с прохожими, я тем не менее настойчиво прокладывал себе путь вперед. Успев уже раз сто пожалеть о своем ночном споре с Дей, как обычно перешедшим в ссору, из-за которой я и оказался в самой гуще бурлящего, дурно пахнущего потока человеческих тел. Повсюду мелькали лица, слышались крики торговцев и ругань, заглушаемая ржание лошадей, мычание ослов и прочей живности, которую в этот день притащили в город на продажу. Константинополь - Вавилонское столпотворение. Смесь языков, культур и традиций.
Совсем рядом со мной закричал по-гречески купец, предлагая свежую рыбу. Я отшатнулся от него, когда мужчина попытался поднести одну из рыбин к поему носу, и тут же оказался в цепких руках византийца – продавца апельсинов и фиников. Не без труда, и не потому что не знал языка, а просто торговец не желал меня слушать, я объяснил ему, что не нуждаюсь в его товаре и поспешил продолжить свой путь. Тем более что долгожданное спасение было уже близко. Совсем узкая улочка, скорее даже проулок, щелка между двух домов. Я ринулся туда, но за несколько шагов до благословенной тени и тишины, путь мне преградил мужчина в дорогой расшитой одежде.
- В чем дело? – спросил я, когда попытавшись его обойти, понял, что мне нарочно преграждают путь. – Простите, я спешу. Позвольте пройти.
Но вместо того, чтобы убраться с моей дороги, мужчина бесцеремонно схватил меня на плечо, с силой сжимая пальцы, так что еще чуть-чуть и хрупкие человеческие кости попросту могли бы хрустнуть под таким давлением. Не понимая, что происходит, я поднял взгляд на моего визави, и, не побоюсь признаться, что обомлел, столкнувшись с ним взглядом. Таких глаз, как у него мне встречать не доводилось. Казалось, сама Тьма затаилась в них. Глубокие и черные, словно два бездонных колодца, они взирали на меня с холодным спокойствием и ненавистью.
- Вы с приятелем взяли кое-что мое, Самаэль, - голос его тоже показался мне необычным. Он словно звучал не из этого мира, а шел откуда-то из под земли или из под завесы, что разделяет миры. – Верните и тогда, возможно, я пощажу вас.
- Не понимаю, о чем ты? – совершенно искренне удивился я. У меня с собой ничего не было и с самого прибытия в Константинополь, я ничего и ни у кого не забирал. Впрочем, поручиться за этого ушлого змея, который и затащил меня в это пекло, не могу. Но неужели, пока я отсутствовал, Дей успел поиметь жену этого странного типа. Так если так, то я то здесь причем? Меня там не было! Я даже свечку не держал!
- У вас время до захода солнца, - не слушая, продолжил мужчина (в котором я уже успел признать языческого бога, только черт его разберет из под какого храмового камня он вылез) – иначе узнаете на себя силу моего гнева.
Хватка разжалась, я даже пикнуть не успел, а мужчина уже шел себе по залитой солнечным светом улице, словно и не говорил со мной всего каких-то несколько секунд назад.

Венеция.
Несколько месяцев спустя.
Ненавижу качку. Вообще не люблю корабли, предпочитая им наземные путешествия или же полет. Сидеть в этой плавучей бочке, которую люди называют кораблем, не зная, когда ветрам придет в голову организовать для себя веселенькое представление в виде шторма. Что тут может быть приятного? Будь моя воля, я бы сейчас мчался верхом, а не валялся на деревянной койке в трюме торгового корабля. Но иного способа незамеченным бежать из Константинополя у меня не было.
Что там произошло? Что могло вынудить меня, Ангела Смерти, бежать точно крысу на первом же подвернувшемся судне? Клянусь всеми своими крыльями, и каждым пером в отдельности, не понимаю. Да, вот так вышло. Я бежал, спасаясь, но так и не понял, от чего.
Встреча с тем язычником стала первой в череде неприятностей, что обрушились на меня и привели сюда, в этот провонявший пряностями, потом, дегтем и морской солью трюм. Я так и не сумел найти Асмодея. Вернувшись в дом, что мы занимали, как два брата англичанина, приехавших в Константинополь по торговым делам, я обнаружил, что братишка мой исчез, прихватив с собой большую часть всего, что у нас имелось. Включая и наш корабль, о чем я узнал, примчавший в порт. Похоже, было на то, что Дей улепетывал со всех ног, не опасаясь того, что я строго взыщу с него за подобный выпад в мою сторону. Только страх перед кем-то другим, кого он посчитал куда более грозным противником, мог сподвигнуть моего младшего братишку наплевать на мой гнев. Гадать долго нужды не было. Я уже успел столкнуться с нем, кому удалось не то, чтобы нагнать на меня страху, но холодок по спине пробежал. И приятного в том было мало.
Не желая становиться единственным (и к тому же безвинным) козлом отпущения, я решил, что и мне пора бы покинуть столицу Императоров, вот только без единственного корабля задачка несколько усложнялась. Выехать верхом в одиночку… Так себе идея. А в Ад я пока возвращаться не планировал. Единственным вариантом покинуть город в тот же вечер оказалось торговое судно, идущее в Венецию. Но что-то у капитана там не срослось, и отплытие отложили на утро следующего дня. Ох, знал бы мой славный Джакомо чем это будет грозить ему и всей команде, отплыл бы раньше, наплевав на все.
Язычник явился, как и обещал, после захода солнца, вновь потребовав вернуть ему то, что якобы мы с Асмодеем у него забрали. Все еще не имея никакого представления о том, что должен ему вернуть, я попытался было донести это до божка, но с восприятием информации словами через уши у него явно плоховато. Демонстрировать ему, что он связался не с тем, и я тоже не просто так себе бессмертный, и можно было бы быть чуточку любезней с правителем Пятого Неба, первым из серафимов и один из семи «регентов мира», не говоря уже о полководце Ада, я счел не разумным. Мужик и без того был на взводе. Что и продемонстрировал мне, устроив какой-то «ахалай-махалай», после которого мне, признаюсь, несколько поплохело. Секунд на тридцать. Потом прошло. А божок исчез.
Рано я радовался. Уже на корабле, переодеваясь, я обнаружил у себя на плече, именно там, куда пришлась хватка язычника, что кожа почернела, словно обуглившись от ожога. К моменту нашего прибытия в Венецию процентов пятьдесят из совершенно здоровой команды корабля слегли в лихорадке. Бортовой лекарь признал чуму. Метка на моем плече не проходила. Когда мы прибыли в город, нам не позволили войти в порт, заставив корабль встать на якорь у одного из островов. Но даже сидя здесь, в трюме корабля, я чувствовал – Венеция находится под защитой. Божественная аура бога, что уже был в городе, была хорошо мне знакома. Аид…

Подпись автора