Ежели какому смертному довелось бы побывать в Прави, то в Явь никто б не пожелал возвращаться. Хорошо в Яви, красиво, и природа богатая красками, и от закатов над макушками деревьев дух захватывает, но все равно не то. Есть в Прави что-то особенное, чего нигде более не сыщешь. Не только в богах было дело, которые мир свой поддерживали - всегда что-то еще было, что до богов пришло, что после богов останется. Иначе тут все, другое, и каждый что-то свое здесь находил. Многие сходились во взглядах, что атмосфера умиротворения и покоя, где бег времени становился неспешным и замедленным, создавала свой особый комфорт. Так бывало везде, окромя дома Рода, где покоя и умиротворения давно не видывали и еще дольше не увидят с такой-то семьей.

- Стрибог! - батюшка гневался, но было привычным делом, почти обыденным, что в мире Прави можно было за норму почитать и вопрошать, что не так, если б таких гневливых речей слышно не было. Любимый сын был у батюшки один, терпимый сын тоже присутствовал, младшенький и самый маленький был в наличии, а дальше начинались проблемы. Единственная дочь была далече, в доме мужа своего, лишний раз не показывалась, и от того имя ее мелькало не часто. Зато Стрибогу повезло: его вспоминал батюшка через раз и не сказать, чтобы вспоминал с радостью какой или гордостью. Что надо было сделать, чтобы Род им гордился? Стрибог знал все ответы на этот вопрос, легко заучил не самый длинный список, но воплощать не спешил, и от того батюшка немного расстраивался раз за разом. Как расстраивался? Как всегда: стены от его окрика маленько тряслись, что-то где-то громыхало, младшие божества старались подальше убраться, чтобы под горячую руку не попадаться и прочее по мелочи. Ничего нового не было, и все заучили, как надобно действовать в таких ситуациях. Батюшка понимал тщетность собственных попыток, но не спешил от них отказываться - привык али понравилось так, разнообразие какое вносило, когда до дочери не докричишься со своими претензиями, а сын всегда был тут как тут.

- Здесь я, - голос доносился откуда-то сверху, что Роду пришлось голову задрать, дабы сынка своего увидеть, облюбовавшего балку под потолком, на которой он сидел и болтал ногами. Волосы были взъерошены, рубаха вон помялась, да продралась местами, штаны закатаны до колен, а сапог и вовсе не было. Пооооозорище! Стрибогу было все равно: сидел вон на своей балке, продолжал болтать ногами и яблоко жевал. - Бать, как думаешь: ежели я яблоко молодильное съем, то подействует на меня? - Стрибог посмотрел вопросительно и откусил большой кусок от того самого яблоко, предложив родителю самому додумать все, что могло было быть с ним и чем лично ему это грозило. Идея была на самом деле такая себе: мелкого Стрибога было еще труднее удержать и поставить в рамки, но можно было попытаться воспитать, что встало бы Роду дороже. И, пока батюшка наполнял легкие воздухом, чтобы выдать свой лучший окрик, Стрибог успешно прожевал кусок и успел его перебить: - А чего звал? Напасть какая али соскучился? - от последнего кощунственного предположения батюшка аж побагровел, что было очень нехорошим признаком. Видимо, сын испортил ему весь его любимый момент с суровыми речами, где обязательно надо было указать, что дети делали не правильно и как следовало бы. Ладно, не все дети, а конкретно некоторые из них, которые любят на верхотуру взобраться и оттуда доставать родителя. Быть может сегодня Стрибог какие-то новые интересные слова от батюшки еще услышал, но не судьба: звали его, что он застыл с куском яблока во рту, повернулся куда-то в сторону и прислушался. Первые же аккорды Рода потонули в порыве ветра: сбежал сын и уже далече где-то. Вот ведь лиходей: снова все испортить успел, хотя дома пробыл от силы с пару минут!

- Звал, Верховный? - Стрибог появился на границах, откуда до него глас Перуна донесся вместе с ветром. Все слышал Стрибог, каждый призыв, каждое упоминание своего имени, что с губ срывалось. Ветер был быстрым, шустрым, резвым: все доносил до него и рассказывал, на ухо нашептывал, взъерошив волосы. К Верховному Стрибог явился в виде приличном, на что пришлось немного времени потратить - пару мгновений: и в сапогах, и рубашка под кольчугой новая, и ветер волосы причесал, что уже не торчали в разные стороны. Потому как Верховный просто так его звать бы не стал, и Стрибог, прилетев на перегонки с ветром, успел узнать, в чем дело тут было. Веской причиной такой зов был, но только не для батюшки, который не забудет ему напомнить, как сбежал. Стрибог не переживал на этот счет: батюшка всегда ему чего-то там припоминал и был недоволен - как с детства пошло, так и продолжается и по ныне, и к этому он был привычный совсем, что не действовало подобное на него. - Люблю встречать гостей, - Стрибог улыбнулся и закрыл глаза, прислушиваясь, когда налетел порыв ветра, рассказав ему, кого же они здесь ожидали. Ежели бы гости дорогие предупредили, то хлеб с солью припасли бы, но на нет и спроса не было, и их другие гостинцы здесь ожидали - точно не те, за которыми они пришли. - Много их, но самые сильные в конце идут, - ветрам все было ведомо, и все они знали, гуляли свободно по всем трем мирам, и везде были им открыты дороги. Стрибог медленно открыл глаза, когда шепот ветра в его ушах постепенно стихал, становился совсем отдаленным и переливчатым своими особыми нотами, которые лишь он различать мог. Все знали, что Навье царство никогда спокойно на месте не сидело, и в этом с богом ветров они похожи были. Теперь вот сюда заявились, сами пришли, дозволения не спрашивали, и Стрибог нахмурился: насколько сами-то али направил кто? Ему не хотелось и дальше размышлять в этом направлении, когда ответ был известен ему давно, и от того Велес все никак не успокаивался, глядел на брата со злостью, когда Стрибог клятву Перуну приносил, как Верховному. Перешептывание ветра становилось беспокойным, словно предупреждающим, что опасность подбиралась все ближе. Перун, как Верховный, мог все это почувствовать, а у Стрибога для того его ветра были, чтобы расслышать. Он уже протягивал руку вперед, где ветра ему немедля лук словно из воздуха соткали. Нет на его луке тетивы и никогда не было: ветра ее успешно заменяли, что от его стрел еще никто не ушел. - Еще кого ждем али сами повеселимся?

Подпись автора